Отправлено: 23.07.08 16:03. Заголовок: Художник.

Собственно говоря, этот фанфик даже к миру ГП причислить нельзя: из него там только одна главная героиня. Фанф пока не дописан, и, кажеться, быть дописанным ему не светит=)

Рассвет над маленьким старинным городком Англии только-только начал окрашивать погруженный в сонные сумерки городок в краски весеннего утра. Первым посветлел шпиль вечно угрюмой церкви, затем петушок-флюгер на крыше двухэтажного дома. Потихоньку начали оживать и улицы, и внутренние дворики с роскошными многовековыми деревьями. Начинался новый день.
А в том самом доме с серебристым флюгером на крыше спал в одной из комнат второго этажа человек. Видно было, что заснул он на старой кушетке совершенно случайно. Он укрывался вязаным халатом, подоткнув его со всех сторон под себя. Наверное, беспокойные сны посещали его в предрассветный час: между бровями залегла тревожная морщина.
И, вроде бы, все это было достаточно обычно, если бы не постоянный шепот и шорох, что присутствовал в комнате. Спящего человека, видимо, это не волновало. Привык, наверное.
А между тем шептались портреты, которые занимали почти всю комнату: они стояли на столах и под ними, на полках, на мольбертах, повсюду. И все шептались между собой. Только лишь грустно взирали с холстов едва сделанные наброски, у которых еще не было рта.
Такое обилие картин означало только одно: спящий человек был художником. Его звали Эдвард Эгерс.
Вдруг все шептуны мгновенно замолкли, потому что открылась дверь и в комнату проскользнуло некое существо с непропорционально большой головой, которую покрывал берет в красно-зеленую шашку. Большие синие глаза придирчиво оглядели комнату. Существо осуждающе покачало головой, заметив новое пятно маслянистой краски на полу и очередную сломанную кисть. И домовой эльф принялся исполнять свои каждодневные обязанности. Благодаря ему, чистоплотному и преданному домовому эльфу, рабочая комната художника не превратилась в свалку. Под его пристальным вниманием ни одна пылинка долго не задерживалась на хостах, тщательно оберегаемых.
Но перед тем, как заняться уборкой, эльф принес из кухни чашку крепкого кофе и поставил ее на столик перед софой. Даже сквозь сон художник учуял вкусный и любимый запах, что способствовало скорому пробуждение.
- Доброе утро, сэр,- почтительно произнес эльф.
- Доброе, Чез, доброе,- сонно пробормотал Эдвард.- Уже утро?
- Нет, сэр, только рассвет,- откликнулся Чез, одергивая занавеси. Комната тут же стала светлее. Чез отворил окно в тяжелой резной раме.
Эдвард не ответил. Он зевнул, затем поднялся с софы, которая отчаянно скрипнула.
Черты его лица были весьма правильными, и в них удивительным образом сочетались и мягкость, которую придавала теплая улыбка, и сосредоточенность, помноженная на строгость, которую излучали его темно-синие глаза. Взгляд его был всегда прямым и изучающим. Этот взгляд многих заставлял в смущении опустить глаза, стараясь как бы упрятать свои мысли. Создавалось впечатление, что этот человек знает о вас что-то такое, о чем вы сами и не подозревали. Однако, объяснение было весьма простым: Эдвард был достаточно осведомлен в области легилеменции. Но, нужно отдать ему должное, Эдвард никогда не позволял себе рыться в мыслях клиентов глубже, чем того требовала его профессия.
Начался новый день, и Эдвард привычно стал разбирать заказы тех, кто желал увековечить себя на холсте. Лица с портретов махали руками, призывно улыбались, пытаясь привлечь к себе внимание художника. Так поступали в основном недоконченные картины- где-то он не дорисовал фон, на какой-то картине не сделал окончательные штрихи, но в большинстве своем это были мелочи. По-настоящему творил Эдвард лишь по вечерам, предварительно закрыв все картины покрывалами.
Создание картины- очень кропотливый процесс. А тем более трудно создать портрет. Ибо магические портреты рисуются обычными кистями обычными красками на обычных холстах. Просто при этом совершаются некие магические манипуляции, что оживляют нарисованные лица. Очень многие считают, что художники рисуют портрет, а затем читают особое заклинание. Как же ошибаются эти многие! Ведь если бы все было так просто, то и художников таких было бы пруд пруди! А ведь в Англии посредственных художников около пяти, а художников-профессионалов только три. И в их числе был Эдвард Эгерс.
Сначала Эдвард встречался со своим клиентом, беседовал с ним, узнавал, каким хочет видеть портрет заказчик, заодно поверхностно просматривая мысли клиента. Правда, как упоминалось выше, до самых сокровенных мыслей и тайн художник не добирался. Это не требовалось- почти все о самом себе выкладывал портрет в процессе рисования. Эдвард делал некий «слепок души» того, кто желал портрет. Для создания такого «слепка» не требовались специальные заклинания или сложные взмахи волшебной палочкой, такая магия жила в самом художнике, она и выделяла главные черты характера клиента. Несовершенные художники, не обладающие таким особым даром, компенсируют это блестящим знанием легилименции, которую им даже не нужно особо изучать- это врожденное. Вот только портреты, нарисованные такими художниками, помнят и знают о себе самих только то, что успел прочитать в сознании клиента их создатель.
А Эдвард был виртуозом. Те самые «слепки души» он хранил в своем сознании и переносил на холст. А портреты рассказывали о себе все, начиная с самого рождения. И Эдвард слушал. Это не было любопытством, просто личность на холсте как бы проживала всю свою жизнь с самого начала.
Поэтому Эдвард знал о многих людях практически все. Естественно, об этом факте он не рассказывал тем, кто заказывал у него портреты. Да это и понятно: кому захочется заказать портрет, зная о том, что картина выложит о вас самом практически все?
Когда Эдвард посещал Лондон, то самым его любимым занятием было гулять по городу. А особенно по набережной Темзы. Он гулял и упивался, наслаждался тем фактом, что не знает о людях, проходящих мимо него, НИЧЕГО. Он не знает, где они родились, в какой семье они росли, где учились, с кем дружили и в кого влюблялись. Он не знал о них, и они не знали о нем. Ведь, как говориться, «скучно все знать».
…А спешащие по своим делам прохожие лишь мельком и с удивлением вспоминали странного человека, так внимательно их разглядывающего и непонятно чему улыбающегося…

Весна- чудное время года. Особенно для художника-чародея.
Раскидистое дерево, под которым на скамейке сидел Эдвард, гордо поднимало свои могучие ветви ввысь. Самый яркий период жизни дерева- зрелость. Ствол этого клена уже давно потерял желтый оттенок, и благородный бурый цвет покрывал кору. Густая шапка листьев не пропускала ни единой капли весеннего дождя, умывающего городок.
И беседовали кленовые листья с нежным дождем, беседовали степенно, спокойно, рассказывая что-то очень важное, что не понять людям, что так величественно и мудро. Молодые соцветия поддакивали листьям, и тоже что-то ненавязчиво шептали дождю.
Одна дерзкая капля все же проникла под крону, и проследовав длинными путями неожиданно капнула на лицо художнику.
Эдвард вздрогнул. А капля поплыла вниз, изучая его лицо. Как будто нежный женский пальчик проводил по лицу этого человека, блаженно закрывшего глаза и откинувшего голову назад. И душа парила, вознеслась от счастья: вот она, жизнь! С природой, ее чуткими каплями и серьезными листьями!..
Эдвард потому и поселился в провинциальном городке, где довольно современная жизнь, которая текла пусть не так, как в больших городах, но все же текла, вполне сожительствовала с природой. Да и природа тоже ликовала: сколько же людей здесь, и почти никто не стесняет ее свободу, ее красоту!
Эдвард не смог бы жить в глуши, без людей. Все таки, чужие жизни и судьбы он уже чувствовал как свои, и считал себя уже чуть ли не коллекционером, собирающем ценные находки. Он так же и не смог бы жить в душном городе, где солнце чуть ли не с боем продирается сквозь тучи выхлопных газов, где практически нет людей, чьи мысли не затуманены повседневными тревогами и заботами. Где нет вот такого наивного дождя, которому дано лишь четверть часа, что бы познакомиться с таким большим и неизведанным миром.
А капля замерла над губой художника. Это уже когда-то было, когда-то Эдвард уже чувствовал тоже самое… Главное, мыслить сейчас как дождь, быть с дождем… что бы не упорхнуло это воспоминание, эта мысль, витающая в воздухе, которую он никак не может уловить…
Но все- магическое откровение его покинуло. Капля упала на землю. Но еще хранился отпечаток этого необъяснимого прикосновения…

У каждого человека, как и у Эдварда, есть предназначение, исполнив которое мы знаем, что сделали то, для чего предназначались. Эгерс понимал, что его предназначение еще не выполнено. Иногда мы даже не подозреваем, в чем заключено это самая цель, которая поставлена нам свыше. Вот и Эдвард Эгерс не понял сначала, что та, с помощью которой он выполнит свое земное задание, явится к нему именно в этот вечер.
Вечерняя прохлада еще неокрепшей весны залила всю мастерскую художника. Отчего-то он не занимался заказами, хотя работы было достаточно. Рука водила по листу карандашом, вырисовывая неясный силуэт. И неясно чей именно силуэт.
- Сэр, к вам посетительница,- сказала промелькнувшая в проеме двери голова Чеза: на кухне он готовил сдобный пирог.
В комнату вошла она.